В первой половине дня все складывалось так ровно и идеально, особенно когда по пути в типографию заходишь за сладким - а там РАДУГА. Знаете, мороженое, которое ты больше всего в детстве любил, а теперь его нигде не найти? Вот это мое. Сорвался, купил два. А потом уже пешком по Старо-Петергофскому под диафильм в голове с участием всех замечательных людей вокруг, таквсехлюблю, сколько же было уже хорошего.
А в ночи - это феерическое долбоебство словами не описать, но зато да, теперь я отлично изучил Кантемировский, Черную речку и близлежащие земли. На пятерочку. Погулял два часа. Молодец.
Но это все не так важно.

Я никогда не думал, что буду любить этот район. Но это как Москва, которую я полюбил за чудесных людей. Он сиреневый, от неба до деревьев, с желтоватыми окнами и едва распустившимися бело-зелеными цветами. Здесь всегда прекрасные закаты, неизменно. Иногда несложно прожить пару недель, иногда пара дней - слишком долго, чтобы не видеться с ними. На окне вечным инеем что-то ободранное, ровно светит башня, дома внизу, с высоты птичьего полета, простираются насколько видит глаз и я уже давно знаю, кто их строил; а где-то вдалеке горит ровной полосой огней высотка, и один на самом верху открывает окно и дышит тем же воздухом, что бродящий внизу, я проезжаю ее потом и вижу их.
И все правильно; правильно серьезно - профессионально! - давать интервью разговаривать с чужим человеком о рабоуте и фандомной среде; говорить о том, что все еще болит и жжется, хотя лучше бы и забыть; спорить о вопросах фундаментальных и принципиальных, и расходиться, и все равно оставаться друзьями, потому что это лучшая проверка, а потом уже и благословлять морковку, и умениемагнусавовремяпошутить, и.

И когда выходишь оттуда в коконе тепла, названия улиц на домах меняются с каждыи шагом, и эта махина прикрывает спину - не страшно ничего.