0. Только сегодня я прочитала такую мысль: если какое-то слово кажется тебе подходящим и близким – вполне возможно, что это “твое слово”, твоя ориентация. Это может показаться странным, но мне кажется, в этом есть как минимум доля правды.
1. Самое важное, что я вынесла из разговоров с другими людьми разных гендеров и ориентаций – твоя идентичность индивидуальна (и ничего никому не обязана). Два человека могут идентифицироваться как асексуальны, но иметь разный опыт, испытывать разные ощущения и вести себя разным образом. Точно так же, другие два человека могут иметь много схожего в ощущениях и поведении, но идентифицироваться по-разному.
Это случается повсеместно. Это нормально.
читать дальше2. Я идентифицируюсь как асексуал_ка, уже давно, и все же часто испытываю сомнения по поводу этого. Это самая важная часть моей идентичности для меня. Мне нравится слово “эйс” (ace - от asexual), я употребляю его чаще всего, оно короткое, милое, емкое.
Для многих людей такая идентичность связана с разными вещами: неприязнь к сексу, отсутствие интереса ко всему в этой сфере, иногда – нежелание отношений, неприязнь к… много чему.
Но для меня в первую очередь это именно отсутствие физического влечения. Слово “привлекательный” и всяческие выражения на тему привлекательности человека вводят меня в ступор. Нет. Nope. Синий экран смерти.
Есть некоторых более мелкие вещи, которые, скорее всего, связаны с этим. Мне неприятны шутки на тему секса, если только это не происходит на моих условиях (когда я поддерживаю разговор и т.д.). У меня нет... фантазий, только в виде intrusive thoughts – они неприятны, я их отгоняю (хотя фантазии, связанные с тактильностью, иногда бывают). У меня есть некоторые визуальные сквики, но в принципе их немного, часть я преодолела, и в общем и целом мне пофиг. Некоторые вещи в фиках и (очень редко) обсуждениях людей вызывают у меня ступор.
3. После первого и единственного опыта отношений я стала еще больше обо всем этом думать. Некоторые вещи для меня до сих пор загадочны и, скорее всего, так и останутся загадочными, потому что очень, очень сложно отделить то, что въелось тебе в подкорку от того, что тебе самому (самой) интересно, нужно, важно. Выискиваю ли я так часто истории с романтической линией потому, что мне правда хочется читать о романтике или потому, что я продолжаю подсознательно считать романтические отношения самыми важными в жизни человека (персонажа), и мне подсознательно нужно, чтобы им ничто не угрожало? Хочу ли я каких-то тактильных вещей потому, что они мне приятны или потому, что я подсознательно считаю, что они сразу делают отношения интенсивнее и сильнее?
Это очень сложно.
4. В области романтического разобраться местами оказалось еще сложнее. Граница между платоническим и романтическим размыта до невероятности. Когда-то мне помогала интенсивность того, как я скучала по человеку (мне всегда везло на долгие расстояния и/или недоступность по времени). Потом я все-таки испытала “краш” как резкое увлечение человеком, но впоследствии я приноровилась к этому чувству, научилась его… предсказывать? Частично контролировать? Но и также – чувствовать себя абсолютно спокойно и комфортно в его отсутствие. Долгое время эти чувства для меня даже не означали желания каких-либо романтических отношений (что такое романтические отношения. аааааааа. ну, видите проблему). Мы были вдвоем: я и чувства. А иногда я оставался один, и это тоже было окей. Иногда мне кажется, что у меня “краш” на какого-то человека, но я понятия не имею, какой он “по природе”. Мне кажется, в таких ситуациях я подстраиваюсь под то, что нравится и хочется другому человеку. (Обычно – торможу это все на корню.)
Здесь, конечно, сложно: мне приходится соотносить себя с тем, что я вижу вокруг; а вокруг – феерическое безумие на тему того, что романтическая любовь превыше всего. Естественно, для некоторых людей это представление настолько естественно, что его сложно отделить от собственных желаний и потребностей; это уже даже не давление окружения на тему “волшебного чувства” (не говоря уже про прославленный институт брака), но самовоспроизводящееся, глубинное представление о том, что без романтических отношений (или, хотя бы, романтического влечения) человек не является человеком.
Это, естественно, не так.
Я не помню, где увидела слово aroflux (арофлюкс), но оно отозвалось во мне немедленно. (Наверное, из-за корня про изменчивость и флюидность.) Для меня оно означает то, что мне абсолютно комфортно в платонических отношениях, и они наполняют меня полностью. Я могу иногда испытывать сильные романтические чувства, а могу не испытывать их несколько лет. При этом они могут быть направлены на кого-то конкретного, а могут быть чувствами Шредингера, где я, скорее всего, буду согласна на все, если человек захочет. (Это ужасно, таких людей все больше, мной можно вертеть.) Иногда мне хочется каких-то тактильных вещей, ассоциируемых с романтическими отношениями, но мне, в общем, все равно, будут ли отношения.
Вполне возможно, что многие аллоромантики ощущают похожее и далеко не всегда хотят романтических отношений и/или романтических чувств. Это сложно понять и узнать наверняка.
Но это неважно. Моя идентичность – это исключительно моя идентичность, мои ощущения, мое представление о себе и мире вокруг.
5. Мне норм испытывать сильные платонические и, возможно, даже романтические чувства к нескольким людям одновременно.
6. Для многих людей вся эта сфера тесно связана с визуальным каналом. Для меня – нет; я как-то влюбился в человека за то, как он писал и строил мысли. Но это просто самый яркий пример. В целом же, если говорить о визуале, красота человека заключается для меня в лице. Я не могу найти ничего интересного в теле, если не вижу лица.
И в любом случае, голос меня интересует намного больше; а также мимика. И красота для меня заключается в динамике, а не в статике.
7. Красота для меня неразрывно связана с моим личным отношением к человеку. Чем симпатичнее человек мне лично, тем красивее он_а мне кажется. Мне очень сложно оценить эстетическую красоту незнакомого человека.
Однако: мне легче оценить эстетическую красоту незнакомой девушки (…или nb; но в таких случаях мы обычно предполагаем, увы). Я даже могу иногда на них засматриваться (ооо, филфак). Еще меня могут завораживать актеры/персонажи, если я достаточно на них смотрю, мне интересн_а персонаж_ка и все такое. Но для меня они редко “красивые”, скорее – милые, или завораживающие, или интересные.
8. Мне нравятся девушки. Мне нравится на них смотреть, мне хочется их внимания, мне хочется их видеть больше на экранах, мне хочется касаться их, мне хочется радовать их. I LIKE GIRLS. Иногда это чувство просто невероятно сильно. jhfdjksfdkjskj. girls.
(Это включает, конечно же, транс*девушек, а также часто людей NB-спектра.)
Вот это вот чувство – то, когда я ощущаю себя наиболее queer/gay. При этом оно вообще существует как-то параллельно с моей ориентацией, оно просто появилось меньше года назад и теперь иногда вылезает со страшной силой.
9. Сложности при понимании друг друга часто возникают потому, что у некоторых людей что-то отсутствует. Когда у тебя чего-то нет, это что-то очень сложно представить.
Этим чем-то может быть физическое (сексуальное) или романтическое влечение, желание (любой) близости, желание заниматься сексом, желание тактильного контакта, ощущение тоски по человеку, (любовь к прогулкам, желание путешествовать, неземное удовольствие от музыки), и так далее, и так далее.
Это нормально. Нам всем очень сложно влезть в шкуру другого человека.
В свою очередь, когда у тебя что-то есть, оно часто соединяется с другими вещами. Когда физическое влечение – естественная часть тебя, может быть сложно отделить его от эстетического, даже если ощущения различаются; когда ты крайне тактильный человек, то близких людей часто хочется касаться, не разбирая, насколько это платоническое или романтическое; ну и да: когда ты аллоромантик-аллосексуал, то различить физическое и романтическое влечение может быть очень сложно.
Естественно, если ты никогда не пробовал_а разделять какие-то вещи, которые для тебя монолитны, то в разговоре можно легко начать связывать эти вещи, даже когда речь идет о другом человеке, для которого они раздельны.
Некоторые люди любят заниматься самоанализом (привет, это я), некоторым это даром не сдалось.
10. Я гендерфлюид.
Я не чувствую особой близости ни к одному, ни к другому гендеру. И это довольно неважно для меня. Я плохо представляю для себя гендер (однако какое-то смутное ощущение все же есть, и даже хотя/если оно – в основном социальный конструкт, убрать его невозможно).
Мне комфортно говорить о себе в разных грамматических родах, иногда в одном предложении. Люди (говорящие по-русски) в основном “считывают” употребляемый тобой род и начинают повторять его. Но люди считывают его по-разному. Мне потребовалось время, чтобы понять, что мне приятно, когда другие люди тоже употребляют разный род в отношении меня.
Однако это необязательно. Мне не принципиально; для меня (обычно) нет ситуации мисгендеринга. Это похоже на то, как я не против употребления как моего имени, так и ника (с тем лишь исключением, что я не очень люблю, когда один человек их мешает). Это немного важно, и я отмечаю это, но не всегда. Приятно, когда люди спрашивают. В целом – не так уж важно.
При этом в какой-то момент один хороший человек (Тейлгейт), пишущий в твиттер на-английском, употребил для меня местоимение they. Такого никто никогда раньше не делал. Я ее ни о чем не просила.
Это было невероятно приятно; навроде того, как некоторые люди называют меня “Ве”. (Если бы так делали все, было бы далеко не столь здорово.)
Тогда я поняла, что мне близок этот термин, который я как-то интуитивно для себя выбрал еще за несколько лет для того. Именно флюидность для меня важнее всего. Я в основном не связываю самовыражение с ощущением гендера, но в некоторых дни я категорически не могу носить юбки и платья; в некоторые дни мне крайне хочется носить галстуки; в некоторые дни мне хочется выглядеть растрепанно и оборванно. Это не очень связано с гендером, но… все же.
Я редко об этом говорю, в основном – когда спросят. Я знаю, что для некоторых людей гендер – очень важная часть их идентичности; для некоторых (как для меня) – не очень.
11. Все это было одновременно легко и сложно осознавать; я никогда особо не страдала. Меня никогда особо не гнобили (за ориентацию или что-то гендерное), хотя, конечно, гомофобные и трансфобные ремарки я слышала и не раз; и продолжаю иногда слышать. Мои родители – крайне прогрессивные и толерантные, хотя определенная доля общественного мнения, конечно, добралась и до них; однако я не помню от них ничего типа "тыжедевочка", от них никогда не было никаких ограничений в моей возможной сфере деятельности. Никто в моей семье, кроме одного дедушки, с которым я созваниваюсь раз в полгода, мне ничего не говорил про "бойфрендов" или "детей" уже... не знаю, лет десять точно (и до этого это было всего пару раз, после чего, видимо, все поняли, что там все безнадежно). В школе я, скорее всего, была слишком далека от всего остального, чтобы заметить, что происходит в сфере личной жизни моих одноклассников и других людей. Я помню одну (ОДНУ) пару в моем классе (верне, девочка была из моего класса, а парень – с которым мы потом, внезапно, общались уже после школы, так как он меня помнил?.. – был из другого). Я знаю, что у меня совершенно не настроен "радар" на отношения, я замечаю, только если передо мной кто-то целуется или конкретно заявляет об этом; наверное, из-за моего общего градуса тактильности я не считываю ничего, потому что ВСЕ ВОЗМОЖНО. Из тех, с кем я более тесно общалась (а начиная с 12 лет – это все люди из интернета, фандомов и т.д.), я либо ничего не замечала, либо среди этих людей было много тех, кто не был заинтересован в отношениях и прочем. Я думаю, правда и то, и другое. В общем, давление я всегда испытывала минимальное; и лишь сейчас, когда я много смотрю на разных людей, когда люди начали открыто говорить об этом, в том числе и в русскоязычных интернет-пространствах, я все больше об этом думаю.
—
Все это одновременно важно и неважно.
У меня есть друзья, об идентичности которых я знаю, и много, много друзей, об идентичности которых я понятия не имею. Это нормально. Для некоторых думать об этом неважно и неинтересно; для некоторых копаться в себе интересно и любопытно; для некоторых невероятно важно говорить с кем-то, кто, возможно, поймет их опыт; для некоторых отсутствие подходящего слова невыносимо. Все это нормально, и все это может меняться.
Пожалуйста, не пишите ничего, если вы не хотите быть доброжелательны ко мне.
В качестве постскриптума:
Я феминистка.
Я уже два года живу с депрессией и тревожностью.